ARTSphera.com.ua продажа и покупка произведений искусства картин работ мастеров

Русский Украинский Английский Немецкий Французский
Зарегистрировано: [1975] мастеров, [365] посетителей.
Опубликовано: [32817] работ.

Поиск по:
RSS feed
Последние новости
Музей азиатского искусства Crow демонстрирует современную японскую керамику
Первая персональная выставка новых произведений художника Яна-Оле Шимана в Касмине открылась в Нью-Йорке
Выставка посвящена голове как мотиву в искусстве
МоМА получает большой подарок от работ швейцарских архитекторов Herzog & de Meuron
Выставка отмечает Андреа дель Верроккьо и его самого известного ученика Леонардо
Последние статьи
«Где командовали высшие существа: Генрих Нюссляйн и друзья» открывается в галерее Гвидо В. Баудаха
Новая экспозиция Высокого музея посвящена искусству южных backroads
Выставка в Глиптотеке предлагает скульптурную одиссею 1789-1914 годов
Первая большая ретроспектива американского фотографа Салли Манн отправляется в Хьюстон
Tate Modern открывает крупную выставку работ пионерской художницы Доротеи Таннинг
Neo-Op: выставка Марка Дагли открывается в галерее Дэвида Ричарда
Выставка новых работ американской художницы Кэтрин Бернхардт открывается в Ксавье Хуфкенс
Вид искусства
Живопись(22953)
Другое(3334)
Графика(3261)
Архитектура(1969)
Вышивка(1048)
Скульптура(617)
Дерево(445)
Куклы(302)
Компьютерная графика(281)
Художественное фото(273)
Дизайн интерьера(254)
Церковное искусство(196)
Народное искусство(193)
Бижутерия(119)
Текстиль (батик)(107)
Керамика(105)
Витражи(103)
Аэрография(74)
Ювелирное искусство(66)
Фреска, мозаика(64)
Дизайн одежды(61)
Стекло(57)
Графический дизайн(38)
Декорации(26)
Лоскутная картина(14)
Флордизайн(9)
Пэчворк(4)
Бодиарт(3)
Плакат(2)
Ленд-арт(2)
Театр. костюмы(0)
День рождения
Денис Кирдянов Николаевич
Полезные ссылки
Ежевика - товары для рукоделия
Облако тегов
Система Orphus


Написал статью: Opanasenko

Трендспоттинг-2014


Мы вступили в 2014 год, и, протрезвев после новогоднего веселья, можем оценить, с чем именно вступили. Ушедший 2013-й подарил нам несколько хороших выставок, немного политического радикализма и много кухонных разговоров о нем, противоречивую 5-ю Московскую биеннале, планы на «Манифесту» и размышления о том, как в таком государстве возможно такое искусство. Теперь, после новогодних каникул, «Артгид» выходит с уже традиционным прогнозом на этот год (с аналитическим прогнозом на 2013 год можно познакомиться здесь).
Своими мнениями о перспективах российского искусства на 2014 год с «Артгидом» поделились профессионалы с очень разным институциональным и поколенческим бэкграундом. МАРАТ ГЕЛЬМАН — старый зубр арт-мира, хозяин одной из первых российских галерей современного искусства, экс-директор Музея современного искусства в Перми и создатель пермской «культурной революции». За молодое поколение отдувается АНДРЕЙ ПАРШИКОВ — искусствовед, независимый куратор. За музеи — ведущий научный сотрудник отдела новейших течений Государственного Русского музея, куратор ОЛЕСЯ ТУРКИНА. Роль третейского судьи берет на себя арт-критик ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ: профессионально необходимая для критика дистанция позволяет ему не просто быть «над схваткой», но и поглумиться над ее участниками.

Подготовила Анна Матвеева
No news — good news. Источник: linkiesta.it

No news — good news: стабильность

Никто из наших экспертов, да и мы сами, не предрек 2014 году радикальных потрясений, переломов и поворотов. Да не то что потрясений — хотя бы значимых новостей. Революционный пафос прошлых двух лет не привел к переменам ни в обществе, ни в искусстве: напротив, в искусстве наступила эпоха стабильности (кто сказал «застой»?). Ничего страшного в этом нет: настало время не просто обдумать, а переварить, осмыслить, пропустить через себя недавно наработанное. Переваривание — процесс долгий и требует времени как в человеческом организме, так и в культуре, но и человеку, и культуре он физиологически необходим. Среди лучших выставок 2013 года все называют выставки ретроспективные: например, ретроспективу Юрия Альберта в ММСИ (сделанную самим Альбертом в сокураторстве с Екатериной Деготь) или «Реконструкцию» искусства 1990-х, сделанную Еленой Селиной; но осмысления требуют и совсем свежие веяния последних двух-трех лет.

Куратор Андрей Паршиков видит эту тенденцию не только как локальное свойство российского искусства, но и как общеевропейский, минимум, тренд: «В 2014 году ничего радикально нового произойти не должно, потому что, в принципе, все уже произошло в 2013-м. Тенденции, намеченные выставкой Documenta-13, а также проявившиеся в основном проекте 55-й Венецианской биеннале «Энциклопедический дворец», будут, скорее всего, продолжаться. Они были видны во многих мегапроектах, включая основной проект 5-й Московской биеннале «Больше света», сделанный для нас Катрин де Зегер. То есть в мегапроектах следует ожидать новых попыток объять необъятное и впихнуть невпихуемое, причем не посредством рацио, как все еще было в венецианском проекте (там ставка делалась на диссоциированный разум, на не-только-лишь научное познание), а скорее вообще в полном и тотальном релятивизме, который нам предъявил на «Документе» проект Каролин Христов-Бакарджиев».

Совсем неожиданных открытий, взрывов сверхновых, крутых поворотов не предсказывает никто. Даже новые авторы будут, скорее всего, прилежно продолжать работать в русле хорошо продающегося мейнстрима, — или как максимум формировать альтернативный мейнстрим, хорошо продающийся в других сегментах рынка. Ничего страшного в этом нет: остановиться, расслабится и подумать — это, конечно, для искусства стадия совсем не революционная, скорее наоборот, но необходимая и даже неизбежная. Лечиться всегда долго и муторно, но полезно для здоровья.
Публикация, посвященная «тихому акционисту» Алеку Петуку в журнале «Огонек» (Андрей Архангельский, Дмитрий Губин. В маске не так страшно // Огонек, № 24, 2013, 24 июня. С. 32)

Радикальное искусство: «Небольшой аккуратный бум акционизма»

Радикальное искусство было и в прошлом, и в позапрошлом году у всех на устах. Если бы акции Кулика и Бренера в свое время получали такую же медийную огласку, такой же по широте общественный резонанс, — да Кулик бы уже был председателем земного шара по версии всех таблоидов. Тем не менее, радикальный политический акционизм к концу 2013 года стал напоминать предновогодний бенгальский огонь: вспыхивает и гаснет — увы, без следа. Вот уже и Марат Гельман, всегда питавший интерес к ярким акциям с социальным месседжем, предрекает, что в 2014 году «возможно, эта работа будет не так публична». Андрей Паршиков тоже не видит серьезных перспектив для российских радикалов — перспектив в плане производства новых смыслов, а не вписанности в медийный контекст, с чем как раз все в порядке: «Откровенно политические проекты, каким была Берлинская биеннале Артура Жмиевского, становятся слишком простыми в ситуации современности, их время уходит, их становится недостаточно, и это очень остро чувствовалось на открытии в Берлине. Разумеется, останется романтический шлейф Pussy Riot, который послужит примером для подражания многим авторам, и в принципе то, что из искусства Алехина и Толоконникова не уходят, должно говорить нам о новых эпигонах, о небольшом аккуратном буме либерального акционизма и о том, что, наверное, заграница кому-то из нас поможет. Российская сцена в прошлом году снова достойно отработала гастроли на Западе (прежде всего я говорю о Бергенской триеннале), на этот раз кураторские, что открывает чуть больше шансов и делает все наше занятие чуть менее бесполезным».

Вообще мы заметили, что арт-сообщество пропитано недоверием к художникам — политическим радикалам: ни честное членовредительство, ни честная же отсидка, при всем сочувствии к их фигурантам, не завоевывают у него признания. И российские левые художники воспринимаются арт-сообществом как конъюнктурщики-грантоеды, и те, кто ни к левым, ни к правым себя не относит, самой своей радикальной политичностью служат себе плохую службу: даже если они получают какие-то быстрые медийные бонусы, им редко удается закрепиться именно в положении серьезных художников. Похоже, что премия «Инновация», врученная в 2011 году группе «Война», еще долго останется первым и последним актом признания арт-истеблишментом таких вот политизированных панков. Всем следующим героям асфальта будут по-человечески и по-граждански сочувствовать, но по-искусствоведчески их вряд ли будут высоко ценить, если их искусство не обретет, помимо гражданского значения, еще и банальную пластическую красоту.

А до тех пор над политхудожниками будет издеваться Валентин Дьяконов со своим великолепным антиутопическим квазипрогнозом: «Продолжится распространение левых идей у среднего и креативного классов. Левые художники, внезапно очутившиеся в самом центре общественного внимания, реагируют по-разному. Группа “Что делать?”, например, переквалифицируется в чисто музыкальную, без театральных вставок, нанимает профессионального поп-композитора и дает ряд sold-out концертов на самых вместительных площадках Москвы и Санкт-Петербурга. Мерчандайзинг “Что делать?”, оформленный Николаем Олейниковым, становится самым популярным трендом модников и модниц. Арсений Жиляев, Никита Кадан, Александра Новоженова и другие молодые авторы читают лекции о Прусте, Лакане и киберфеминизме в Политехническом: они коллективно известны как “Голоса Политеха”. На одной из групповых лекций выступает Борис Гройс с прочувствованным докладом о коммунизме как экзистенциальной инверсии абстрактного искусства».
Коллаж: Артгид. Источники: garageccc.com, arts-museum.ru, paris-historic-walks.blogspot.com

Институции: «Я уже подумываю перестать называться галеристом»

Пожалуй, самые заметные перемены, которые ждут нас в 2014 году, — это изменения роли, которую в российской художественной жизни играют институции. И это, пожалуй, единственные перемены, которые никак не связаны с переменами в обществе: здесь свое развитие, свое движение и своя динамика. Здесь своя география и топология, и даже занятно присмотреться к ней поподробнее: вот ведь еще недавно все ныли, что институций толком нет, а глядь — есть общественные и частные, коммерческие и нет, центральные и провинциальные, и даже государственные, с такой, сякой и эдакой институциональной политикой… Именно насчет институций и их перспектив в художественной жизни 2014 года мы получили противоположные ответы — что означает, что к институциональной сфере действительно будет иметь смысл присмотреться.

Марат Гельман говорит об уходе действительно интересных художников из галерейной сферы в сферу открытого действия и пророчит светлое будущее искусству в городской среде: «Актуальным стал выход художника за рамки чисто художественных институций. Это не только Павленский с гвоздем на красной площади и Pussy Riot в храме Христа Спасителя, но и стрит-артисты, рисующие граффити, и Полисский, и Валерий Казас, и Жанна Кадырова, создающие скульптуры. Художники хотят общаться с людьми напрямую, роль галерей все меньше и меньше, я уже подумываю перестать называться галеристом. Так вот эта тенденция станет повсеместной за счет поголовного увлечения урбанистикой. Сейчас все обсуждают эту новую дисциплину, все пытаются ею заниматься, но надо отдавать себе отчет, что любой мастер-план, любое городское проектирование, которое ставит себе целью изменить общественные пространства, архитектурный облик города, при хорошей экономической конъюнктуре занимает 25 лет. И нет другого способа послать обществу сигнал “изменения начались”, чем использовать паблик-арт».

А Андрей Паршиков институции не хоронит, а делает ставку на межинституциональные проекты: «То, что мне кажется актуальным в институциональной сфере, — это наращивание темпов коллаборации и кооперации институций. В ситуации новой волны экономического кризиса выставки будут делаться не одним, а несколькими музеями или независимыми частными площадками. Такой пример нам уже показал ЦСК “Гараж”, который сделал проект Performance Now совместно с Еврейским музеем и Центром толерантности. Проектов подобного рода в Европе уже очень много, большие и интересные проекты делаются, в основном, именно так, включая, например, How Much Fascism группы WHW (BAK в Утрехте, Extra City Kunsthal в Антверпене), либо разными институциями в одном городе, например, “Волнения формы: воображая политического субъекта” (Сецессион, Венский фестиваль, Академия изобразительных искусств, Музейный квартал)».
Виталий Комар, Александр Меламид. Происхождение соцреализма. 1983. Холст, масло. Музей Джейн Вурхис Зиммерли Университета Ратгерс, Нью-Джерси

Цензура: «Живописный медиум обвинят в пропаганде»

Тема цензуры и государственного регулирования художественной практики поднималась нами и в трендспоттинге в январе 2013 года. Увы, она никуда не ушла и, видимо, уходить в ближайшие годы не собирается. Нужно отметить, что художественное сообщество в целом едино в своем видении грядущих репрессий.

Здесь нет никаких прогнозов: наши эксперты лишь констатируют ситуацию, рассматривают ее истоки и максимум робко намечают вектор ее развития. Марат Гельман — человек, сталкивавшийся с государственной политикой в области культуры, так сказать, с обеих сторон, — выделяет две тенденции на грядущий год: «Во-первых, вектор дискуссий “общества — искусства” будет смещен очень сильно. Если раньше нашими оппонентами были, условно говоря, традиционалисты, мракобесы, некие люди типа Михалкова, Мамонтова, Татьяны Толстой, Милонова и прочих казаков, то сейчас мы будет оппонировать чиновникам, которым кажется, что они нашли формулу под названием ГОСЗАКАЗ: то есть государство финансирует музей, биеннале — значит, государство заказывает музыку. Это очень вредная и ложная мысль, что лояльный Путину чиновник лучше представляет интересы общества, чем критично относящийся к действительности художник. Вторую тенденцию задал Путин во время встречи с наследниками великих русских писателей и продолжили Матвиенко с Мединским, объявляя год культуры в России. Это попытка заменить существующую художественную среду на другую, более лояльную. В принципе, если бы власти действовали поумнее и не так торопливо, возможно, у них что-то бы и получилось, но сегодня на призыв власти обслуживать Путина и его команду вместо того, чтобы служить обществу, отреагируют только самые последние конъюнктурщики. При этом это будут не один-два московских конъюнктурщика, это будет огромная река конъюнктурщиков со всей страны. Они, собственно говоря, уже давно ждали этого призыва, удивлялись, что их не зовут. Я не считаю это ужасным, но на фоне этих конъюнктурных проектов яркие идеи будут только выигрывать».

Фактически перефразирует прогноз Гельмана Валентин Дьяконов в своей литературной обработке, доводя ситуацию до абсурда. «Главный тренд года — живопись. Это логичное следствие законопроекта о запрете живописи, принятого Государственной Думой РФ в первом чтении в мае 2014 года. Законотворцы обвиняют живописный медиум в пропаганде смерти, тлена и оцепенения. Оппозиционно настроенная общественность реагирует массовым интересом к практикам и стратегиям работы с холстом и маслом. Многие художники, писатели, поэты и простые обыватели впервые берут в руки кисти, чтобы “разобраться с собственной живописностью” (так будет называться статья на одном из независимых публицистических ресурсов). Давление государства и агрессивно настроенных граждан другого художественного спектра приводит к стычкам, некорректной полемике, отдельным случаям эмиграции. С воззваниями в защиту российских собратьев выступают крупнейшие живописцы мира — Ансельм Кифер, Герхард Рихтер, Джордж Буш-младший. На вернисажах все чаще звучит фортепьянная музыка — Шуберт, Шопен, Телониус Монк».
Пьер Пюви де Шаванн. Надежда. Между 1871–1872. Холст, масло. Музей Орсэ, Париж

Надежда: надежда

Тем не менее, надеяться есть на что. Более того, опрошенные «Артгидом» профессионалы предложили несколько разных версий того, в какую сторону может пойти здоровое развитие искусства даже с учетом не самой здоровой ситуации. Кто-то возлагает надежды на конкретные международные проекты, которые могут реально улучшить информационную и политическую ситуацию в российском искусстве; кто-то — на развитие кураторского мышления, репрезентация которого в России сейчас действительно находится в загоне; кто-то предлагает обратить взоры свои к вечным ценностям искусства, которые остаются с нами безотносительно сиюминутных обстоятельств, а кто-то — делать ставку на спасительное чувство юмора. Но у каждого есть свой рецепт выживания, и каждый рецепт может быть применен на практике.

Марат Гельман: «Очень важным на фоне всего происходящего будет успех “Манифесты”. Вообще правильно было бы, чтобы профессионалы четырех крупных музеев (Эрмитаж, Русский музей, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Третьяковка) взяли бы на себя нелегкий труд указать невежественным чиновникам их место, поэтому нам так важен успех “Манифесты”, успех Пиотровского, Озеркова, Мизиано. Так что в целом я настроен оптимистично».

Андрей Паршиков: «В этом году Юрий Альберт и Екатерина Деготь сделали проект “Что этим хотел сказать художник?”. Это было сервировано как альтернатива “обычной ретроспективе”. Так вот. Мне, господа, лично кажется, это новая планка. Я не так много думал о таком способе соавторства куратора и художника, более того, мое-то мнение как раз таково, что есть четкая граница, перейти которую — поставить крест на профессионализме искусствоведа. Но вот в данном конкретном случае, кажется, есть шанс не только не поставить крест, но и совершить такой маленький поворот в сознании, и особенно (к сожалению) в сознании профессионального сообщества. Есть еще почти обратный пример, который мне также очень важен. Это то, что сделала Ксения Перетрухина в Театре на Таганке. Там все совсем наоборот. Это очень понятная и конвенционально одобряемая, филигранно сделанная, но вполне ожидаемая выставка для профессионального сообщества, но для широкого зрителя она стала не просто лакмусовой бумажкой, а революционным проектом. Об этом можно почитать много прессы, и это стоит сделать, но я лишь хотел сказать, что автору удалось сделать невозможное — посредством системы современного искусства раскачать нафталиновые пережитки и расковырять постсоветские язвы, не так громко, как в ХХС, но не менее точно, важно и болезненно. В связи с этим мне бы очень хотелось, чтобы альтернативы “обычным ретроспективам” стали тенденцией, так же как и хождения художников в народ и налаживание диалога с широкой аудиторией, о чем раньше (последние лет 10–12) было странно подумать».

Олеся Туркина: «Несмотря на стремительное развитие гаджетов и технонауки и отчуждение в связи с этим человека от самого себя и другого человека (а мы находимся в самом начале этого процесса), в искусстве сохранится личный опыт взаимодействия. Уже сейчас заметно, что чем более интерпассивными, по выражению Славоя Жижека, мы становимся в повседневной жизни, тем важнее те ощущения, которые мы испытываем во время показа перформанса, например, там, где зритель становится его частью. Существенно, что для искусства по-прежнему будет важна свобода выбора. Уже сейчас тирания выбора подразумевает чуть ли не исключительно товарное многообразие. Мы же предполагаем неизбежность искусства, которое нельзя куда-либо направить, запретить, заставить служить каким-то целям. Искусство предоставляет возможность действительно выбирать — маршрут или интерпретацию, — формировать пространственно-временные отношения человека с миром. Благодаря искусству мы по-прежнему сможем выбирать сами, и не только тип ощущения, но и саму возможность выбора».

Валентин Дьяконов: «Юмор станет основным способом воспринимать и фильтровать общественно-политическую повестку дня, впервые за 5–7 лет подвинув паранойю на (все еще престижное) второе место. Растущее разочарование во внешне- и внутриполитическом курсе государства вкупе с относительной комфортностью повседневного существования не может не восприниматься как ситуация, пронизанная глубокой иронией. Смех, конечно, не освобождает от личной и гражданской ответственности, но делает ее переносимой. Многие вспомнят соц-арт, но возвращения отчетливо сатирического искусства в формах советского времени, конечно, не произойдет. Юмор, однако, проявится и в выставочных залах, но как — предсказывать трудно».

По материалам: www.artguide.ru/ru/articles/



ВВЕРХ

meta.ua Яндекс.Метрика

(c) Дизайн-група "Dolphins"