ARTSphera.com.ua продажа и покупка произведений искусства картин работ мастеров

Русский Украинский Английский Немецкий Французский
Зарегистрировано: [1975] мастеров, [365] посетителей.
Опубликовано: [32817] работ.

Поиск по:
RSS feed
Последние новости
Музей азиатского искусства Crow демонстрирует современную японскую керамику
Первая персональная выставка новых произведений художника Яна-Оле Шимана в Касмине открылась в Нью-Йорке
Выставка посвящена голове как мотиву в искусстве
МоМА получает большой подарок от работ швейцарских архитекторов Herzog & de Meuron
Выставка отмечает Андреа дель Верроккьо и его самого известного ученика Леонардо
Последние статьи
«Где командовали высшие существа: Генрих Нюссляйн и друзья» открывается в галерее Гвидо В. Баудаха
Новая экспозиция Высокого музея посвящена искусству южных backroads
Выставка в Глиптотеке предлагает скульптурную одиссею 1789-1914 годов
Первая большая ретроспектива американского фотографа Салли Манн отправляется в Хьюстон
Tate Modern открывает крупную выставку работ пионерской художницы Доротеи Таннинг
Neo-Op: выставка Марка Дагли открывается в галерее Дэвида Ричарда
Выставка новых работ американской художницы Кэтрин Бернхардт открывается в Ксавье Хуфкенс
Вид искусства
Живопись(22953)
Другое(3334)
Графика(3261)
Архитектура(1969)
Вышивка(1048)
Скульптура(617)
Дерево(445)
Куклы(302)
Компьютерная графика(281)
Художественное фото(273)
Дизайн интерьера(254)
Церковное искусство(196)
Народное искусство(193)
Бижутерия(119)
Текстиль (батик)(107)
Керамика(105)
Витражи(103)
Аэрография(74)
Ювелирное искусство(66)
Фреска, мозаика(64)
Дизайн одежды(61)
Стекло(57)
Графический дизайн(38)
Декорации(26)
Лоскутная картина(14)
Флордизайн(9)
Пэчворк(4)
Бодиарт(3)
Плакат(2)
Ленд-арт(2)
Театр. костюмы(0)
День рождения
Дмитрий Кустанович Александрович
Екатерина Гуськова Сергеевна
Михаил Кудряшов
Олег Беседин
С Д А
Полезные ссылки
Ежевика - товары для рукоделия
Облако тегов
Система Orphus


Написал статью: Opanasenko

Иоанна Пётровская: «Деление на художника и человека для меня непонятно»


Иоанна Пётровская: «Деление на художника и человека для меня непонятно»

ИОАННА ПЁТРОВСКАЯ родилась в Польше, там стала фотохудожником, потом окончила лондонский Королевский колледж искусств. Она принимает участие в проекте «Время — это другая страна» вместе с пятью своими однокурсниками — молодыми художниками из шести стран (Великобритании, Дании, Израиля, Ирландии, Польши, России — последнюю представляет Таус Махачева). Проект состоит из шести выставок, по числу участников, проходящих на родине каждого из них. Первая состоялась два года назад в Ирландии, вторая (под названием «Когда спящий проснется») прошла в конце декабря 2013 года в петербургской Aperto Gallery, а третья будет в этом году в Израиле. ИОАННА ПЁТРОВСКАЯ рассказала «Артгиду» о взаимосвязи прошлого и настоящего, о том, как художнику держаться корней, и о том, чем хороша и плоха учеба в одном из лучших художественных институтов мира.

Текст: Анна Матвеева
 
Иоанна Пётровская. Фото: Marie Valognes

Анна Матвеева: Ваши две самые известные серии — о людях, которых вы снимаете в странных ситуациях, и о дикой природе, которую вы противопоставляете маленьким вымирающим польским городкам (вы подписываете каждый кадр, указывая число домов в этих городках). О чем это, что они для вас значат, как связаны с вашей жизнью?

Иоанна Пётровская: Мой предыдущий проект «5128» я делала три года — три весны, которые я провела в Бещадах — это горный район в Польше, на границе с Украиной. Идея этой работы у меня возникла после поездки туда, где когда-то жили мои прадед и прабабка. Когда я приехала, оказалось, что развалины их дома, которые можно было найти еще несколько лет назад, уже полностью исчезли. Что-то сгнило само, что-то растащили подчистую. Все, что осталось на месте, где жили люди, — цветущие кусты роз и других растений на месте бывшего сада. Тот рос вокруг дома, обозначал границы участка, а теперь подчеркивал отсутствие самого центра: маленького деревянного дома и его обитателей. Передо мной были переход от присутствия к отсутствию, ежегодное пробуждение этого сада, его способность продолжать существовать как памятник двум людям, которые, сами того не зная, переформатировали этот клочок земли: устроили на нем маленький упорядоченный садик, что ныне вышел из-под контроля и надолго пережил своих создателей. Наше прошлое длится дольше, чем мы думаем: наши действия всегда превращают его в нечто иное. Ничто на самом деле не исчезает без следа, ничто не кончается. Те саженцы, что были посажены много лет назад, приносят свои плоды сегодня. Прошлое моих прародителей — часть моего настоящего.

Это явление, примером которого для меня стала судьба дома моих прадеда и прабабки, гораздо больше, чем мой или чей-либо еще личный опыт, и я хотела показать его в более широком и политизированном контексте: поэтому я стала путешествовать по местам, откуда людей выселяли после Второй мировой войны. Теперь Бещады — национальный заповедник, и если ничего не знать об истории этих мест, трудно поверить, что (начиная с XIV века) они были обитаемы. Сейчас Бещады кажутся дикими, но это ощущение дикости — ложное.

С XIV века там жили люди и своими руками меняли облик этих мест. Лесоводство, лесоповал, устройство пастбищ. Некоторые виды растений и животных были истреблены, некоторые, наоборот, привнесены извне и культивированы. В XIX веке прошла индустриализация, были построены железные дороги, и Бещады стали родиной для разных культур, прежде всего польской и украинской. С началом Первой мировой войны усилилась напряженность между этими двумя народами. В 1947 году, в результате политических перемен после Второй мировой войны, более 140 тысяч человек, прежде всего украинцев, были выселены из юго-восточной Польши в западные области, которые назывались присоединенными территориями. Эти действия должны были помочь польскому правительству справиться с украинской повстанческой армией — УПА, которая действовала на юго-востоке Польши с 1944 года. Военные действия УПА прекратились только в начале 1950-х. Некоторым повстанцам удалось бежать в западные страны, остальных убили. В результате так называемой Вислинской операции (Висло-Одерская стратегическая наступательная операция — наступление советских войск на правом фланге советского-германского фронта в январе–феврале 1945 года. — «Артгид») сложившееся веками польско-украинское сообщество было полностью сведено на нет.
 
Иоанна Пётровская. Стенжница, 128 домов. Из проекта «5128». Цветная фотография. 2011. Источник: joannapiotrowska.com

За три года я провела в Бещадах в общей сложности несколько месяцев, открывая для себя места, где не осталось никаких следов прошлого. Я очень много говорила с теми немногими людьми, что там живут и помнят истории из прошлого: в основном это были немногочисленные украинцы из выселенных, которым удалось вернуться обратно в 1950-х. У меня была старая карта, довоенная, с обозначениями несуществующих ныне деревень. На месте их всех я обнаружила старые, одичавшие сады, которые по-прежнему плодоносят.

При выселении было убито около 1000 человек. Историю этих мест замалчивали. Польское правительство в 1990 году выступило с осуждением Вислинской операции и еще пару раз кратко осудило ее в 2002 и 2007 годах.

Так вот, на моей карте было обозначено 5128 домов. В моей серии — двенадцать фотоснимков, все они сняты на месте разных бывших деревень, название каждого — это название деревни и цифра, обозначающая количество домов, которые стояли там.

Самое интересное для меня это то, как год за годом эти сады цветут, превращаясь в памятник войне, и противостояние их идиллического вида и страшной истории выселения. Но в тоже время и ренатурализация, которая там происходит. Оставшись без вмешательства человека, эти вторичные леса снова заполнили землю, с юга и востока пришли дикие животные — волки, медведи, олени. Птицы поедают плоды в старинных садах и разносят их семена, из которых вырастают новые деревья. И так — год за годом — становится все больше цветущих деревьев, ставших теперь частью экоистории.
 
Иоанна Пётровская. Подлещины, 10 домов. Из проекта «5128». Цветная фотография. 2011. Источник: joannapiotrowska.com

А.М.: Лично я увидела в ваших работах попытку разговора об утопиях и о провале утопий. Город как провал социальной утопии, портреты как провал утопии человеческих отношений, разбившейся о какое-то препятствие. Где для вас лежит эта точка фиаско?

И.П.: Это сложный вопрос, и если бы я могла точно указать на ошибку, найти причину этих крахов, я сама бы не страдала столько раз от неудавшихся отношений с людьми. Но до какого-то момента неудача — это нормальная часть любой жизни, и на них мы учимся, они дают нам шанс развиваться дальше. Вопрос в том, как мы используем этот шанс.

Многие наши жизненные трагедии повторяются снова и снова, словно они неизбежны. Одна из таких трагедий — война и ее последствия на всех уровнях, особенно психологические последствия. Наше прошлое присутствует в нашем настоящем, мы до сих пор живем в мире, где звучит эхо Второй мировой войны, хотя прямо сейчас в мире происходит еще 14 вооруженных конфликтов. Что это для нас значит?

Физическое и психологическое насилие в семье, в обществе, последствия травм, неутоленная боль — это часть нашего наследия из прошлого: фатального наследия, которое обречено возвращаться. Одно нарушение влияет на всю систему. Политическое и личное тесно взаимосвязаны. И из-за всего этого и семья, и общество становятся довольно пугающим местом для жизни. Дистопическим.

Деревья, посаженные много лет назад, и сейчас каждый год приносят плоды. Все, что когда-то случилось, возвращается к нам в иной форме. Нельзя обнулить историю, но я верю, что изменить ее хоть и очень трудно, но возможно, и мы можем делать это каждый день, на личном уровне, в частной жизни.
 
Иоанна Пётровская. XI. Из проекта Frowst. Серебряно-желатиновая ручная печать. 2012. Источник: joannapiotrowska.com

А.М.: Ваши фотосерии об отношениях между людьми, отношениях в семье, предельно интимны. Где вы находите своих моделей, как вы с ними работаете? Это поляки или британцы? Ваши знакомые или чужие люди? Важно ли для вас как для художника знать их, быть с ними в личных отношениях? И как вы обсуждаете с ними сценарий будущей фотосессии, если обсуждаете вообще?

И.П.: Большинство из людей, с которыми я работала для серии Frowst, — из Польши. Обычно мои модели это кто-то из моих знакомых плюс кто-то из членов их семьи: брат или сестра, мать или отец. Их личная история для меня определенно не играет роли: для меня в любой семье есть некое тревожное напряжение, которое создается ее прошлым, скопившимися эмоциями. Кроме того, моя цель — не сказать что-то о данных конкретных людях, а указать на нечто важное, что влияет на жизнь семьи как таковой. Думаю, у многих моих моделей прекрасные семейные отношения.

Трудно сказать, что важно для меня как художника, а что важно для меня как человека — это деление для меня непонятно. У меня импульс, идея, из которой вырастает проект, всегда приходит из моего личного человеческого опыта. Мои собственные отношения, дружба с некоторыми из людей, которых я фотографирую, важны для меня в том смысле, что они обогащают мою жизнь, они — часть моей жизни, и это, несомненно, влияет на меня как художника. Мне хотелось работать с этими людьми, потому что мне хорошо с ними и потому что они мне доверяют, поэтому с ними я могла свободнее экспериментировать с разными идеями, которые я, может быть, не решилась бы попробовать с чужими людьми. Но среди моих героев есть и те, с кем я раньше не была знакома, и снимки с ними тоже получились хорошими: в каждом отдельном случае между членами семьи всегда происходит что-то интересное.

А.М.: Доводя вопрос до предела — как вы рассматриваете отношения между людьми? Они вообще возможны?

И.П.: Возможны ли они? Да они неизбежны. Встречаясь с другими людьми, вы встречаетесь с собой. Я рассматриваю отношения между людьми как очень сложную, многосоставную, рискованную и притягательную задачу. В них вовлекается огромное хитросплетение эмоций, часто прямо противоречащих друг другу.
 
Иоанна Пётровская. X. Из проекта Frowst. Серебряно-желатиновая ручная печать. 2012. Источник: joannapiotrowska.com

А.М.: Вы были уже сложившимся молодым художником, когда поступили в лондонский Королевский колледж искусств. Что вам как художнику дала учеба там? С чем вы туда пришли и с чем ушли? Для вашего нынешнего творчества что важнее — учеба в колледже или то, что было наработано до нее?

И.П.: Королевский колледж — прекрасное место, оно предоставляет тебе платформу для непрерывных обсуждений того, что тебя интересует, и того, как ты это представляешь зрителю. Это точка встречи: там можно поговорить с выдающимися художниками, философами, теоретиками, с которыми ты больше нигде бы не встретился. Конечно, только от тебя самого зависит, насколько ты используешь эту возможность — там можно проучиться и два года, ничего в своей практике так и не изменив. Я считаю, что получила за эти два года серьезный объем новых знаний и опыта, и при этом я с удовольствием уехала оттуда, как только окончила колледж. Вырваться за рамки институции тоже было очень хорошо, я испытала чувство освобождения — они очень ограничивают.

Мне кажется, я полностью пересмотрела свои предрассудки насчет того, что является искусством, а что — нет, как искусство должно выглядеть, а как — не должно. Я потеряла веру в силу визуального образа, а потом заново обрела ее. Последние два с половиной года в целом были поворотными в моей жизни, и дело не только в учебе в колледже. Я переехала в другую страну, начала говорить на иностранном языке и жить в другой культуре вместе с людьми со всего мира. Это очень ценный опыт, он дает гораздо больше, чем любая возможная учеба на степень магистра.

А.М.: Вы участвовали в выставке «Когда спящий проснется» в Санкт-Петербурге. Что объединяло ее художников, помимо кураторской концепции? В какой мере для вас при подготовке к выставке была вообще важна кураторская идея? Насколько для вас было важно следовать ей, или противостоять ей, или вообще принимать ее во внимание?

И.П.: Взаимоотношение между художественной практикой моих соратников по выставке — например, датчанки Элизабет Молин, израильтянки Михаль Бар-Ор — и моей собственной можно толковать в рамках психоанализа. Молчание образов работает на подсознательном уровне. Наши работы разделяют нечто невысказанное. Мы все пытаемся выразить нечто вытесненное, вычищенное, скрытое. И дело было не в том, следовать ли идее куратора или противостоять ей. А, скорее, в том, чтобы вступить в диалог с другими художниками и увидеть, как смысл моей работы меняется в зависимости от ее сопоставления с работами других.

А.М.: Для вас было важно, что вы участвуете в выставке в России? Вообще место, где проходит ваша выставка, любое место, имеет значение для вас как художника?

И.П.: Мне всегда важно, в каком культурном контексте показываются мои работы — он меняет способ восприятия работ, их влияние на зрителя, и эти изменения интересно наблюдать, интересно смотреть, как твоя работа внезапно начинает вызывать новые вопросы. Это отражает актуальные проблемы и настроения в обществе: первый же вопрос, который возник в связи с показом моих работ в России, заключался в том, можно ли выставлять некоторые изображения из проекта о семье, в которых кто-то может усмотреть пропаганду гомосексуализма. Сразу видно, как зашорено большинство людей в своих взглядах на человеческие отношения, сколько у них предрассудков.

По материалам: www.artguide.ru/ru/articles/



ВВЕРХ

meta.ua Яндекс.Метрика

(c) Дизайн-група "Dolphins"